Мы много раз освещали жизнь и научную деятельность многих великих врачей и рады, что всё это время вы разделяли наш интерес. Наверняка вы заметили, что в основном это были мужские имена: Боткин, Яновский, Сиротинин. Но задумывались ли вы, почему так?
Автор статьи
Даже не обладая глубокими познаниями в истории, ответ дать легко. Вплоть до второй половины XIX века женщины могли получить только среднее образование в женских гимназиях, институтах благородных девиц, народных и епархиальных училищах. Многие девушки вообще получали образование на дому, если благосостояние их родителей это позволяло.
Разумеется, качество женского образования при этом оставляло желать лучшего, ведь программы женских средних учебных заведений сильно уступали тем, что изучались в классических мужских гимназиях. Мужские и женские гимназии выдавали разные документы об образовании, в первом случае – аттестат зрелости, во втором – свидетельство об окончании. Для поступления в университет требовался именно аттестат.
Дальше ещё сложнее – на государственную службу женщина поступить не могла. Стать настоящим доктором — тоже, ведь для этого требовался университетский диплом.
Всё это означало, что женщины не имели возможности реализовать себя практически нигде, кроме сферы воспитания и обучения детей, а в медицине – только в качестве акушерок и «фельдшериц».
К шестидесятым годам XIX века женщины всё больше выступали против такого «второсортного» положения. Борьба за право учиться в университетах наравне с мужчинами и работать по профессии продолжалась более 60 лет.
Действовавший ещё с 1835 года университетский устав не разрешал, но напрямую и не запрещал женщинам посещать высшие учебные заведения. Воспользовавшись этим, университеты стали допускать девушек на лекции в качестве вольнослушательниц, которые, как и обычные студенты, платили за посещение занятий, но при этом не считались полноправными учениками и не могли без специального разрешения сдать экзамены, чтобы получить диплом.
Одной из таких вольнослушательниц стала Надежда Прокофьевна Суслова, о которой мы и хотим рассказать.
Надежда Прокофьевна родилась в сентябре 1843 года в Нижегородской губернии. Её отец был крепостным графа Шереметева. Прокофий Суслов ещё до отмены крепостного права получил вольную и переехал с семьёй в Санкт-Петербург. Надежда была младшей сестрой Аполлинарии — той самой Сусловой, которой было суждено стать спутницей великого русского писателя Ф.М. Достоевского.
Стоит признать, что Прокофий Суслов отличался нестандартным для того времени мышлением и прогрессивными взглядами, ведь по приезде в столицу он нанял гувернанток и учителя танцев и, вероятнее всего, мечтал о хорошем образовании для своих дочерей.
Благодаря отцу Надежда Прокофьевна с раннего детства получала прекрасное домашнее образование, после чего стала одной из учащихся известного пансиона Пеничкау в Москве.
Однако учёба в пансионе разочаровала семью Сусловых. И Надежда, и её сестра позже вспоминали о нём как об «однобокой» школе, где умственному развитию учениц преподаватели не уделяли должного внимания. Иными словами, девушки не получили там ничего, кроме строжайшей дисциплины и зубрёжки.
«Тогда две области привлекли мое внимание – воспитание детей и уход за больными, – пишет Надежда Суслова в одном из писем. – Я решила, что уход за больными проще, легче, доступнее, чем воспитание детской души». Так Суслова стала вольнослушательницей Санкт-Петербургской Медико-хирургической академии.
С разрешения профессоров Сеченова и Боткина, она начала посещать лекции. Кроме неё среди слушательниц на тот момент было только две девушки.
Преподавателями Сусловой были легендарный русский физиолог, профессор Иван Сеченов и его не менее известный коллега – врач-терапевт Сергей Боткин. Казалось бы, с такими наставниками у нее были все шансы состояться в медицине, пусть и вопреки общественному мнению. Надежда Прокофьевна с самого начала проявила себя старательной ученицей. Во время каникул, когда не было лекций, она продолжала учебу: ходила в клиники докторов, которые не возражали против женской самостоятельности. В 1862 году Надежда опубликовала свою первую научную работу: «Изменение кожных ощущений под влиянием электрического раздражения» в «Медицинском вестнике». Во время работы над материалом Надежда проводила эксперименты на себе: прикладывала проводники от индукционного электрического прибора к своей руке и фиксировала ощущения.
Однако в 1863 году женщинам было отказано в праве посещать лекции: 23 университета из 25 проголосовало против женского образования.
Но отказываться от мечты стать медиком Надежда Суслова не собиралась. Её наставник – профессор Боткин – посоветовал ей уехать из России и получить медицинское образование за границей. Тогда Надежда Суслова переехала в Швейцарию и поступила в Цюрихский университет, где стала первой официально признанной студенткой.
В день, когда Суслова всё-таки стала студенткой, к окнам её квартиры в Цюрихе неожиданно пришла толпа молодых людей. Оказалось, что это швейцарские студенты, которых возмутило желание девушки получить высшее образование. Надежда наблюдала, как молодые люди свистели под её окнами. Свистом дело не ограничилось: студенты начали бросать камни и бить стекла. Выпустив пар, они ушли, оставив Суслову в покое. Так началась её учёба в Швейцарии.
Со временем страсти улеглись, а Суслова стала настоящей звездой университета. В 1867 году в 24 года Надежда решила, что она готова защитить экзамен на звание доктора медицины. Ректор Университета Цюриха растерялся – он не знал, можно ли женщинам официально присваивать докторскую степень. Изучив швейцарский закон об университетах, ректор в конце концов решил, что раз там ничего не сказано про прямой запрет на получение студентками звания доктора медицины, значит, Суслова может сдать экзамен.
На защиту её диссертации «Доклад о физиологии лимфы», написанной под руководством Сеченова, съехались учёные из Германии, Франции и Италии. Надежда Суслова получила диплом доктора медицины и вновь стала первопроходцем: до неё ни одна женщина ещё не получала докторскую степень в Швейцарии.
Не осталась в стороне и личная жизнь. Молодой красавец-швейцарец, тоже медик, Фридрих Гульдрейх Эрисман, не только влюбился в русскую студентку, но и разделил её взгляды и стремления. Не без влияния Сусловой он оставил занятия глазной медициной и начал заниматься совсем новой областью – гигиеной труда.
В 1868 году Суслова и Эрисман венчались в Вене. И решили оставить уютную Швейцарию и отправиться в Россию. Фридрих напряженно учил русский язык по книге И. М. Сеченова «Рефлексы головного мозга», а затем принял православие, взял себе имя Фёдор Фёдорович и стал основоположником гигиенической медицины в России. В 1879 году он опубликовал свой первый научный труд «Училищная гигиена», основанный на обследовании 4350 учащихся. Его именем и по сей день называется Научно-исследовательский институт гигиены в Москве (ныне – Федеральный научный центр гигиены им. Ф.Ф. Эрисмана). Ко всему прочему, он прославился ещё и тем, что придумал школьную парту особой конструкции, с наклонной поверхностью и прикреплённым стулом. По указу императора Александра II её стали в обязательном порядке устанавливать во всех школах. Парта Эрисмана пережила революцию и использовалась в школах вплоть до распада СССР.
По возвращении в Россию, Надежда по законам того времени не могла получить звание доктора медицины. После многих хлопот медицинская комиссия под председательством С. П. Боткина даёт Надежде Сусловой право на врачебную практику в России.
Медицинская практика Сусловой постепенно росла, ведь многие пациентки стеснялись обращаться к врачу-мужчине. Среди них – аристократки, купчихи, работницы, мещанки. Иногда, видя бедность пациентки, не брала денег или даже сама покупала ей лекарства. Федор Михайлович Достоевский, хорошо знакомый с Надеждой Сусловой, говорил о ней: «…редкая личность, благородная, честная, высокая».
С Эрисманом Суслова впоследствии развелась: по политическим причинам его выслали из страны, и он не мог вернуться в Россию, а она — уехать к нему в Цюрих. Спустя несколько лет Суслова вышла замуж повторно – за Александра Голубева, профессора-гистолога и действительного члена Общества русских врачей в Санкт-Петербурге. Голубев был не только медиком, но и виноделом: он владел двумя винными лавками. В Крыму у Голубева были виноградники и дом в местечке, которое прозвали «Профессорский уголок» (там недалеко друг от друга располагались участки разных учёных). Надежда решила оставить Нижний Новгород и переехала в Крым. В Крыму Суслова продолжила работать бесплатно, принимая крестьян из окрестных деревень и на свои средства покупая для них лекарства. По её инициативе в «Профессорском уголке» открылась бесплатная школа для местных детей.
Жизнь Надежды Сусловой и Александра Голубева резко изменилась в 1918 году. Во время Гражданской войны в Крым сначала отступает Белая армия, а затем на его территории начинаются бои между белыми и красными. Семья потеряла всё свое состояние, а их дом разграбили. Надежда умерла в том же 1918 году от «паралича сердца». Ее похоронили недалеко от крымской горы Кастель. По словам писателя Ивана Шмелева, Сусловой «не в чем в гроб лечь было»: «босую клали» в землю.
Единственный памятник Надежде Сусловой сегодня стоит в Алуште: его открыли в 2012 году на территории Центральной городской больницы. От Надежды Прокофьевны не осталось архива. В её честь на её родине, в Нижнем Новгороде, не названо ни одного университета или школы: только одна городская улица носит её имя.
Тем не менее Надежда Суслова стала образцом для подражания для других женщин. В 60-е годы XIX века она стала первой дипломированной женщиной-врачом, а к началу XX века таких женщин уже было 550 – и в этом заслуга Сусловой.